Она была слаба. Чрезвычайно слаба. Жестокий бой вымотал ее до нитки, хоть ее и готовили к этому. Обряд жутких фанатиков-магов из холодных краев извратил всю суть игр, извратил ее натуру, вывернув чувства на изнанку. Вместо глаз цвета нежной майской листвы на окружающий мир смотрели другие, жесткие, желтые, кошачьи. Она до сих пор оставалась королем, королем рыцарей, но что значит титул на этой войне, где любой убьет брата за слабую надежду, мираж исполненного желания. Однако она была призвана, она внимала тому, кто дарил ей свое тело и силу вместе с ним. Она поднимала меч в его честь, в его честь разносился ее победный клич над полем боя. Так было и недавно, пока она не столкнулась с тем, кто нанес ей сокрушающий удар, заставив покачнуться как физически, так и морально. Берсеркер не должен был стать ее врагом, но не они выбрали эти тропы, не они выбрали, кто и когда должен призваться. Но кто ожидал, что в решающий момент ее мастер просто… исчезнет? Она победила, но какой ценой. Последний удар раздробил ее доспех в клочья, они рассыпались пепельными хлопьями. И черный, развращенный Экскалибур вонзился в умерщвленную сотни лет назад плоть. Безумный рыцарь пал, но вместе с ним пала и она.
Она дышала тяжело, так, как дышит человек, который и не должен уже дышать в принципе. Каждый вздох даровал жизнь, она медленно, постепенно прорастала в груди. «Я жива?» Артурия не верила этому, она даже скорее не хотела жить. Тяжело, когда ты уже приготовился морально к концу, с облегчением думая, что все закончилось, но в итоге получил еще какую-то неприятную сцену в конце. Умереть, добив противника, причем если твоим противником был такой великий герой, - вот она, награда, достойная короля рыцарей. Но жизнь не хотела ее так просто оставить. Она чувствовала шершавый, потрескавшийся каменный пол рукой, ощущала его жесткость головой. Она чувствовала странный, тонкий, игривый аромат, разлившийся по воздуху. Она боялась открыть глаза, боялась увидеть конец света или еще что похуже, но знала, что она увидит что-то. Она не была мертва, она была жива, странно жива, побито жива. Грудь, куда нанес свой предсмертный удар дикий зверь, заунывно ныла, но без панциря жить было как-то проще.
И она открыла глаза. Резко распахнула, устремив свой взор в сумрак наверху. Кажется, потолок был разрушен, вольный ветер гулял наверху, играя со звездами. Свобода, похожая на рай. Неужели война закончилась? Но его голос разорвал праздничную дрему. Требовательный голос хотел, чтобы она встала, но зачем это надо, если война окончена? Они победили? Два победителя? Такого не бывает. Рука начала шарить по полу в поисках рукояти черного меча, однако не находила его. Продолжить бой против него без меча? Арчер опасный противник, однако если подобраться к нему достаточно близко, то еще можно что-то сделать. Издали он просто проткнет тебя чем-нибудь, вывалит на тебя все свое оружие. Но почему он не сделал это до этого? «Поиграться вздумал со мной?» Артурия вскинула брови и приподнялась, опираясь на руки.
Да, это был он, золотой мальчишка с наглыми глазами. Вот и кубок вина подле него. Вот и трон, на котором он сидит. Сейбер поморщилась, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Синяк в тон платья безобразной кляксой растекся по груди. Без Авалона не так-то легко дается война за Грааль. Но где же сама чаша? Финал уж близок, осталось их всего лишь двое. Последний взмах мечом, последний удар – и ее мечты исполнятся, ошибки будут прощены, а она вернется в обратно к блаженному спокойствию подле Трона Героев. Еще один шаг. Еще. Один. Шаг.
Меч лежал сзади, как раз на расстоянии того пресловутого шага. Казалось, еще немного, и его можно будет взять, но разве он разрешит сделать этот шаг? Артурия гордо вскинула голову, скрестив руки на груди, стараясь игнорировать приступы мерзкой боли, скручивающие ее изнутри.
- Что за игрушки ты затеял, Арчер?