«Это изначально было плохой идеей». Надешико ещё раз вздохнула, держа в руках номер «Сейрейтейского вестника» за прошлую неделю. Потом перевела взгляд на свой стол в редакции — пусто. Кроме одного-единственного заявления с просьбой перестать требовать от отрядов невозможного с каким-то, скорее всего, неприличным рисунком. Передёрнув плечами и отправив смачный кармический пинок отправителю, девушка пододвинула к себе чистый лист бумаги и написала на нём размашисто и смело «Заявка на конкурс кулинаров», подписываясь вымышленным именем и наугад выбранным номером отряда. Заполнив заявку, шинигами покачала головой и достала ещё один лист, на котором написала практически то же самое, только уже мелким, убористым почерком, да и имя, разумеется, сменив. И, наконец, третье заявление — с единственно правдивым именем отправителя. «Может, Хисаги-фукутайтё поймёт, как сильно я ему помогаю, похвалит меня за хорошую работу... Он точно обрадуется, поняв, что его идея не настолько уж и провальна!»— на секунду Такэи расплылась в довольной улыбке, представив себе собственного лейтенанта, пробующего её секретное блюдо — торт, рецепт которого она узнала, будучи сослуживцем ещё тринадцатого отряда («Спасибо, заветные вылазки в мир живых!»). Далее воображение нарисовало выражение лиц тайтё и фукутайтё — безмерно счастливые, возведённые на вершины блаженства невероятнейшим вкусом (потому что это будет, скорее всего, первый и наверняка лучший торт, который они попробуют в своей жизни), а затем произносящих трогательную речь, восхваляющую победителя. Особенно ей понравилась та часть, где будет сказано — с гордостью! — что победитель из их собственного отряда. Фанфары, конфетти, цветы — опционально. 
Удовлетворённо кивнув, раскрасневшаяся сансэки наспех сложила заявления в конверты, уместила их на своём столе, быстренько составила протокол о том, что заявления были получены, и стала ждать конца рабочего дня, то и дело подпрыгивая в нетерпении.

***

На следующее же утро девушка, полная сил и энтузиазма, приступила к работе. Сперва нужно было дождаться, пока кухня не освободится после приготовления завтрака на всю отрядную ораву. Чтобы не тратить время, девушка сбегала на рынок за недостающими ингредиентами, благодаря Короля душ за чудесное везение, отличный урожай, и так далее, и так далее. Прибежав на опустевшую кухню, девушка приступила к первой «поданной заявке»: рамен. Проще пареной репы!
...через полтора часа, сфотографировав получившийся результат и кивнув, мол, сгодится, немного запачкавшаяся сансеки начала сомневаться в том, что её идея была лучше, чем сам конкурс. Пришлось звать на помощь воображение и, нашёптывая себе под нос «Лучший торт в их жизни! Лучший торт в их жизни! Лучший, мать их, торт!», продолжить делать своё дело. Заявка номер два поясняла читающему, что на конкурс будет прислана фотография собственноручно слепленных онигири. Похвалив себя за смекалку, девушка поставила вариться рис, радуясь, что догадалась вписать блюдо полегче, чем этот дурацкий рамен. Простое блюдо, но столько мороки, да и поторапливаться надо. Но получившийся на фотографии рамен ей понравился — красивенький такой... и на вкус недурно так. То есть выдуманный ею офицер вполне мог бы быть собой доволен. Увы, для кюбантай сансеки главный бой был впереди.
Удостоверившись, что рис закипел, шинигами, поправив поварской колпак, приступила к приготовлению бисквита. По её задумке, это будет основа из пирога-зебры: смесь ванильного теста и шоколадного, политого клубничным сиропом, чтобы бисквит не был сухим на вкус, покрытого чудесным кремом и украшенного клубникой в розеточках из взбитых сливок. Внутри будет масляный крем и всё те же ягоды. Мысленно облизнувшись, Десу ловко прокрутила между пальцами венчик для взбивания и приступила к работе. Рецепт она помнила наизусть, равно как и историю его получения — как-то ей довелось отправлять в мир духов душу сладкоежки, который умудрился умереть от сердечного приступа прямо в любимой кондитерской. Нда, историю назвать забавной язык не поворачивался, а вот то, что ей приглянулись странные на вид сооружения из теста — пожалуй.
Бисквит, пожалуй, самый простой в приготовлении вид теста. Увы и ах, главная трудность — взбивание этого самого теста. В мире людей есть такие волшебные машинки, позволяющие кондитерам смешивать всё без их непосредственного участия. Сейчас же Надешико растирала непривычно ноющую ладонь. Подумать только, она столько раз в своей жизни взмахивала мечом, отбивала удары и наносила их сама, но сейчас практически потерпела фиаско, и кому проигрывает-то? Неодушевлённому торту. Вздох. «Всё ещё лучший торт в их жизни...» Машинально выключив огонь под кастрюлей с рисом, шинигами продолжила творить. Разделив тесто пополам, она добавила во вторую половину добытый потом, кровью и слезами невинных порошок какао. Снова смешать. «Теперь нужно смазать форму для выпечки» — как таковой, формы у неё не было, поэтому ей сгодилась и простая сковородка. Смазав её маслом, шинигами начала попеременно наливать в неё тесто— сперва шоколадное, затем ванильное, потом вновь шоколадное и так до тех пор, пока в мисках не осталось содержимого, а сковорода была наполнена ещё пока сырой, но вкуснятиной. Поставив своё творение в духовку, шинигами глянула на часы и поняла, что скоро придётся уступить место для поваров: время-то почти обеденное. Такэи выдохнула, обмахиваясь поваренным полотенцем — кухня, всё-таки, не самое прохладное место, поэтому третий офицер подошла к окнам и смело их открыла.
Спустя ещё полчаса, сорок вылепленных онигири и одного сломанного венчика, Такэи выпрямилась, поднимая половинку бисквита и щедро сдабривая её клубничным вареньем — увы, сиропа под рукой не оказалось. Да и варенье было достаточно дефицитным товаром. И продавец, который отдавал ей заветную баночку, говорил слово "варенье" почему-то шёпотом. Может, он заболел? Бедолага. Впрочем, тот же симптом наблюдался и у продавца клубники... наверное, эпидемия. «Надо будет узнать, что с ними не так». Сейчас девушка была поглощена совершенно иным делом. Торт, пропитанный вареньем, получил начинку из крема и фруктов, и его осталось только украсить. Самое страшное было позади, крем был взбит, сливки тоже, чего бояться? В открытые окна светило солнышко, день был чудесным.
А когда она взглянула на, наконец-таки, завершённое кондитерское изделие, её душа преисполнилась огромной гордостью за саму себя. Этот конкурс был у неё в кармане, осталось только сфотографировать, и...
«Куда подевался фотоаппарат?» В окружающем её бардаке, свойственном кухне после продолжительной готовки, было решительно невозможно ничего найти. Заставить кого-нибудь из поваров прислать ей помощника, чтобы помыть посуду, у шинигами рука не поднялась. Но, пребывая в хорошем настроении, она, мурлыкая навязчивую мелодию, встала у мойки и принялась перемывать кухонную утварь, оставив торт настаиваться на столе за своей спиной.

Отредактировано Nadeshiko Takei (2015-08-21 22:56:50)

Самое неприятное, что может случиться с поваром — это, разумеется, мытьё посуды. С другой стороны, мытьё посуды является этакой финишной прямой, а значит, что в конце ты будешь вознаграждён сполна, угощаясь совершенной вкуснятиной. Ну, или же угощая кого-нибудь вкуснятиной. Мелодия*, напеваемая под нос, была уже слишком прилипчивой, и Десу уже принялась было придумывать к ней какой-нибудь альтернативный текст, чтобы было не ну уж совсем двусмысленно, когда мокрая ладонь нащупала между кастрюлей из-под риса и миской из-под теста предмет, подозрительно похожий на фотоаппарат. «Чуть про него не забыла» — обрадовалась шинигами, выключая воду и наспех вытирая ладони о шихакушо. Взяв в руки фотоаппарат, девушка прижалась к видоискателю одним глазом, как учил штатный фотограф редакции, и покрутила колечко фокуса. Фотоаппарат приятно оттягивал ладони весом, шуршание механики внутри вдохновляло на подвиги. Самое главное — не разбрасываться кадрами, так как плёнка в приборе может скоро закончиться. Так что, не теряя даром времени, Надешико обернулась и поймала своё творение. «О, небеса, этот торт такой классный, я всё-таки молоде... эээээ?»
Пальцы сами щёлкнули кнопку затвора, и вспышка озарила перемазанную кремом и взбитыми сливками мордашку лейтенанта одиннадцатого отряда. Не в силах поверить увиденному через видоискатель, офицер посмотрела на девочку, медленно откладывая фотоаппарат в сторону. Застигнутая на месте преступления шинигами не растерялась и, судя по всему, останавливать процесс поглощения торта — «Моего торта!!!» — не собиралась. Нужно было принять быстрое и очень адекватное решение, потому что торт стал уменьшаться в размере ещё быстрее с того момента, как взгляды повара и дегустатора пересеклись.
И, небо, как сложно принять решение, когда дело касается маленькой девочки, и на этот раз не той, что живёт внутри каждой женщины, но девочки, которая перманентно и надолго останется ребёнком.
— Кусаджиши-фукутайтё, заюшка, что вы делаете? — панибратское обращение проскользило в предложение Такэи совершенно случайно. Зато не было так явно заметно, что голос чуть дрогнул от злости. — Вам нельзя так много сладкого, животик может заболеть! — в ход пошёл наглейший блеф: весь Сейрейтей знал, что, даже после самого сладкого стола у лейтенанта одиннадцатого всего лишь появится желание чем-нибудь пообедать после такой лёгкой закуски. Девушка приблизилась к старшему по званию офицеру и подхватила её на ручки, стараясь не делать резких движений. С Ячиру-тян она была в хороших отношениях, нередко задабривая малышку-проныру сладостями. «Особенно когда той придёт в голову вновь выпускать журналы с фотографиями» — сансеки содрогнулась, вспомнив, как долго пришлось дышать дымом на окраине Руконгая, и как ещё дольше пришлось копить, чтобы восстановить прореху в финансах. «Зато никто и никогда не увидел тех фотографий с Кирой-фукутайтё и Хисаги-фукутайтё, которые ушлая Матсумото-фукутайтё успела пустить в печать».
— Смотрю, вам понравился торт, да? Не слишком ли сладкий был? Или недостаточно? — пытаясь отвлечь загребущую ручку малышки от торта, девушка широко улыбнулась, пока в голове разворачивался план дальнейших действий. В принципе, из того, что осталось, можно было бы сделать кейк-попсы**, хотя... всё-таки в конкурс был вписан именно «торт», сама, своей же рукой и вписала. Балда, конечно, но кто же знал?! Но и отпускать фукутайтё так просто, безо всяких обвинений или же Надешико-полезной деятельности, девушка не собиралась. Растерянно покачивая малышку на руках, шинигами стояла перед практически съеденным тортом и не знала, за что хвататься. Печь ещё один у неё не было ни времени, ни, если честно, желания. Поступок маленькой шинигами подкосил её уверенность, и даже мантра про самый-лучший-торт не спасала ситуацию. Десу стояла, откровенно расстроенная, не в силах и сказать-то что-либо.

___________
*радио услужливо подкинуло автору единственную русскоязычную песню, более-менее положительно ею воспринимаемое. Земфира — Someday/Когда-нибудь
** популярное на западе лакомство, выглядящее, как леденец на палочке, только роль леденца играет торт, растёртый в крошку и смешанный с кремом.

Напускное выражение обиды у фукутайтё, разумеется, долго не продержалось. Надешико вообще не могла вспомнить, когда видела малышку-лейтенанта обиженной по-настоящему. И ни разу не слышала даже о подобном. Впрочем, если вспомнить, на чьём плече она чаще всего сидит, то причина отсутствия свидетелей как-то сразу же и перестаёт быть загадкой. Так что сейчас, задумчиво разглядывая руины на месте кулинарного произведения, Дес даже не беспокоилась о душевном состоянии крошки. Разве что не выдержала и очень, ОЧЕНЬ, укоризненно посмотрела. Всего лишь один разочек. Чуть-чуть.
— Приятно слышать, что торт был вкусным,— вздохнула девушка, эмфатически выделяя именно слово «был». Ну да чего уже дуться? Пожалуй, настаивать на возмещении будет бессмысленно, и уж точно не нужно топать ногами и кричать, мол, верни, где было. Так же даже хуже будет. Впрочем, идея Ячиру показалась ей не то, чтобы очень здравой — всё-таки от неё несло рабским трудом на благо малышки, но небезнадёжной. Вздохнув ещё раз, Надешико поудобнее перехватила Кусаджиши-тян и улыбнулась: — Какая милая идея. Но вы мне будете помогать строго во всём, я предупреждаю сразу!— «Кроме взбивания крема и сливок. Мне ещё только мытья потолка не хватает...»
Ссадив наконец малышку на землю, Такэи похлопала себя по щекам и прикинула план действий. Времени до обеда у неё было совершенно немного. Так что было бы проще уступить кухню поварам, и за это время отправиться на поиски кондитерских редкостей. На торт ушла последняя мука, и, судя по энтузиазму и каким-то подозрительным блёсточкам, парящим вокруг малышки-шинигами, им понадобится не один мешок. Или же нет? Пошуршав в ящике с бакалеей, Такэи пришла к выводу, что и сахару тоже не хватит. Как бы только малышку увести на рынок? И как спрятать остатки кулинарного поражения?
— Значит, если вы хотите тортики, нам всем нужно будет постараться. Нужно найти ингредиенты, которые закончились, иначе тортиков не будет. Сейчас поздно, поэтому мы пойдём попросим одолжить немного муки и сахара у соседних отрядов, и вы идёте со мной, правильно я понимаю?— и всё-таки умильное выражение мордашки лейтенанта одиннадцатого не могло заставить третьего офицера долго обижаться, поэтому вся эта фраза прозвучала с каким-то намёком на позитивный настрой.
Стук в дверь и назойливое, многообещающее покхе-кхехтывание повара отряда заставило Дес действовать быстрее, чем Менос. Торт с единственной оставшейся на нём клубничкой («О, небо, клубника!.. Зачем, зачееем я начала эту затею, где были мои мозги?!»), которую тут же забрала в качестве победного сувенира Ячиру-фукутайтё, девушка спрятала в холодильную камеру и накрыла кастрюлей. Посуда была чистая, но не разобранная, впрочем, поварам лучше знать, где тут что лежало. Ухватив за руку крошку, девушка дёрнула дверь вбок, представ перед поваром в изумительном виде: на плече были отпечатки маленьких, подозрительно измазанных кремом ладошек, на самой Такэи — любимый фартук, собственно, шефа, с широкой надписью «Что нас не убивает, то вас тоже не убьёт», волосы, собранные когда-то в аккуратный хвостик, торчали петухами, а на лице было выражение космического спокойствия. Что, обычно, предвещает разрушения аналогичного же масштаба. Молча сняв фартук и отложив его в сторону, Десу взяла Ячиру за руку и медленно, даже слишком, произнесла:
— Там на плите стоит кастрюля рамена, на столе — онигири. Можете подать ребятам, и не забудьте угостить Тоусена-тайтё и Хисаги-фукутайтё. Шеф, если проболтаетесь, кто приготовил — камикорос*. После обеда кухню снова займу я. Не за что,— вообще, теоретически считается, что грубить своему повару — дело неправильное. Так оно и есть, но не в ситуации, когда тебе немного припекает, и я сейчас не о полуденной жаре. Да и по рангу Надес выше, так что, отфильтровав угрозы, всё вышесказанное можно было вполне принять за приказ. «Вообще, им не на что жаловаться: обед-то наполовину готов. Так что мы сейчас, пожалуй, и начнём наш второй раунд»— с этими мыслями девушка посмотрела на Кусаджиши-сан, которая весело прыгала рядом, держа её за руку, и очень, ОЧЕНЬ глубоко вздохнула.
День будет долгим.

__________
* - дословно «забью до смерти».