Лето уходило. Медленно, неторопливыми шагами, оно покидало землю; и вот уже не пели по вечерам цикады; и вот уже падали первые листья; дни становились короче…

Каждый раз, просыпаясь утром, Рукия осознавала, что лето уходит. Пыталась поймать пальцами последний солнечный лучик, не получалось – что она может? Её сила – зима, её стихия – метель. Но сердце Кучики-младшей ещё не до конца было покрыто льдом; тянулось к теплу, мечтало о солнце, ещё хотя бы немного.

Рукии не хотелось, чтобы лето заканчивалось. Остановить бы его на краю осени, да так и остаться в тёплом августе, когда в воздухе витает запах костра, вечера прохладны, а небо усыпано звездопадами. Но – невозможно; время продолжает свой вечный ход, и осень неизбежна.

Она шла по улицам Каракуры, и думы маленькой шинигами были тяжелы. Столько всего произошло – ей до сих пор снились кошмары о том, как Айзен проникает рукой в её грудную клетку и вынимает оттуда Хогиоку; пусть Рукия не испытала боли, но ей было страшно и противно. А потом – война. Мир застыл на пороге войны, как лето – на пороге осени, и никто не мог знать, в чью сторону качнётся чаша весов. Готей -13 был силён, но и враг не уступал. А на горизонте маячил второй враг, что может быть даже сильнее первого… Рукии оставалось только надеяться, что она выстоит и что выстоят те, кто ей дорог.

Сейчас у Рукии был один из редких выходных, что давал ей капитан Укитаке, который видел, как упорно работает офицер, старался отвлечь её от изматывающих тренировок и отправлял в Каракуру по всяким мелким поручениям. Сейчас Кучики возвращалась от Урахары, передав ему какие-то чрезвычайно важные сведения в запечатанном конверте, и, так как у неё ещё было время, решила прогуляться по улицам Каракуры.

Рукия была в гигае, одета в лёгкое белое платье и светло-голубые балетки, и  по ней никто не мог сказать, что эта миниатюрная девушка, почти подросток, является солдатом и сильным воином. Шла Кучики медленно, рассматривая всё вокруг, и тут…

…её взгляд упал на витрину магазина игрушек.

Хотя Рукия была солдатом и сильным воином, в ней также было множество девичьих и даже детских качеств; и одним из них была чрезмерная, пожалуй, любовь к мягким игрушкам. Особенно – кроликам. За кроликов Кучики-младшая душу бы продала!

Она благоговейно вошла в магазин, рассматривая сидящие на полках игрушки: белые медведи с алыми сердцами в лапах, грустные собаки с длинными ушами, весёлые слоны с поднятыми кверху хоботами… И большой-пребольшой кролик. Белый, пушистый, с розовым бантиком на шее, и настолько великолепный, что у Рукии перехватило дыхание.

Маленькая шинигами шагнула к игрушке и протянула руку, желая взять её, но тут её рука столкнулась с другой рукой. Кучики возмущённо охнула и посмотрела на ту, кто помешал ей.