Утро выдалось на редкость суматошным. Знаете, вот когда день не задался с самого начала. Орихиме подскочила ровно в восемь утра по звонку Исиды, которому срочно-вот-прям-щас понадобились пуговицы из её шейного набора. Пришлось нести - себя, пуговицы, черт бы их побрал, через пол города.

Восемь утра, пуговицы, куча бабок в забитой маршрутке, духота, счастливый Исида, узревший желаемое, кислая мина Орихиме.

Она бы с радостью сейчас досмотрела тот бредовый ужас смеси розовых пустых и шинигами в костюмах покемонов, что ей снился, но вместо того наблюдает театр горластого соседа. На петуха оной тянул с натяжкой, однако сходство можно было разглядеть в излишне боевом раскасе костюма и тёмном уложенном хохолке  волос. Да и орал он точно тот самый петух: громко, с чувством, от души. Иноуэ откровенно бы впечатлилась усилиям, будь на то хоть толика настроения.

Спустя пару часов пришло понимание, что и шитье в руки не идёт: с пяльцев ей прямо в глаза осуждающе смотрело некое подобие шмеля без крыльев с очень уж огромной лохматой задницей. Даже жалко его стало, честное слово.

Орихиме грустно вздохнула, подтянув к груди ноги в смешных домашних гольфах, медленно завалилась на бок, отпуская рукоделие.

Война давно прошла к концу, школа позади, а впереди длинный скучный отпуск. Гриммджоу она не видела как пару месяцев - не то чтобы они прощались. Прощаться - не его фишка, как любой уважающий себя кот он уходил по английски, махнув вместо белого платочка хвостом.